Жест благодарности кажется Скайлер одним из самых романтичных в амслене. Гораздо романтичнее признающейся в любви "козы". И этого "спасибо" более чем достаточно. На просьбу побыть переводчиком девушка соглашется едва заметным кивком головы - в жестах Скайлер столь же скупа, как и в словах. Но сейчас она говорит. Вернее, говорит быстрыми движении сильных рук Тинна, а Скай автоматически, без единой заминки или паузы переводит. В её голосе нет эмоций, но это и не нужно. Слова принадлежат Тинне, ей принадлежат и чувства. И любой, кто хоть на каплю чувствительнее бревна, увидит эти эмоции в её взгляде, в порывистом движении рук, в сжатых в линию губах, совсем не нужных той при разговоре.
Едва Скай заканчивает переводить, внутрь круга протискивается Сирил. И вовсе не с извинениями.
Хорошо, что запас активных действий на сегодня у Скайлер практически исчерпан. Иначе Груша опять начала бы вести себя неадекватно и бросилась бы в этот раз на Сирила. В душе Скай чувствует себя ревнивой, как Отелло. И больше всего ей не нравится даже не тот факт, что Жилин лезет целовать Тинне руку, заодно "случайно" показывая, кто тут мастер исцелений - вот и шёл бы тогда на хиллера, придурок - и заживлений шрамов. Сильнее всего её задевает то, что Тинна это позволила. Пару минут назад она читала парню отповеди на тему сексизма, и Дэниелс была абсолютно уверена, что она вырвет руку и вообще не простит такую наглость. Но нет. Видимо, не настолько хорошо всё же Скай знает соседку. Затуманенный ревностью мозг не замечает ни явного раздражения Тинны, ни того, как резко она отбирает свою руку от губ Жилина. Остаётся лишь факт, что поцелуй всё же произошёл. Неужели для неё нормально целоваться с каждым парнем в этой школе? Может и мистер Осинин и мистер Донака присоединятся? Что там ещё нецелованным осталось?
Возмущённая происходящим, Скайлер отходит и садится на своё прежнее место. Вероятно, стоит поговорить обо всём с Тинной. Но в выражении своих чувств Скайлер не сильна: даже мистер Осинин теряется в её объяснениях. Она смотрит на зелёную примятую траву перед собой, краем глаза замечая, как психолог подкармливает Сирила. Можно надеяться, что сейчас все рассядутся и начнут обсуждать игры. И можно будет отключиться от происходящего.
Прикосновение Тинны внезапно. Обычно, хоть Скай и ходит хвостом за подругой, между ними есть какая-то дистанция. Границы друг друга стараются соблюдать.
И её касание, даже мимолётное, всегда приятно. Но сейчас Дэниелс цепенеет, чувствуя под боком Тинну, выглядящую потерянной. Потому что сейчас Скай думает, позволит ли Тинна поцелуй с такой же лёгкостью, как позволила парням?

Все рассаживались и успокаивались, по поводу чего Рокси чувствовала большое воодушевление. Ведь это и она помогла всем успокоиться и справиться с эмоциями. Слова благодарности Сирила, да и Бьёрга тоже, показывают, что она всё говорила и делала правильно. Если бы ещё Скай не тормозила, а исцелила Бьёрга после первой же просьбы - было бы вообще прекрасно. Но Скайлер тормозит, и это уже настолько привычно, что Рокси решает оставить её в покое. Они вместе состоят в экологическом кружке, возданном Тинной в прошлом году, и за это время Рокси поняла, что Дэниелс обладает какой-то удивительной способностью игнорировать любое обращение к ней, если только сама не желает общаться. А значит просить её о чём-то бесполезно. Остаётся надеяться, что она сама решит помочь Бьёргу. А если и не решит, что ничего страшного: синяк-то абсолютно пустяковый. С Рокси подобное каждую неделю случается. Хоть и не из-за драк.
Она вообще не понимала, почему люди так агрессивны друг к другу порой. Тем не менее, сейчас каждый желающий надавал затрещин, а значит можно вернуться к обсуждению игр. Занятие намного более приятное.
Наверное, следовало вернуться на своё прежнее место рядом с Алекс. Но вместо этого Рокс переместилась ближе к Сирилу, влекомая запахом мюсли. Мнение, что животные не едят "химию" ошибочно. По крайней мере по отношению к собакам точно. Когда-то давно Рокси прогрызла дырку в упаковке с порошком и съела немного, прежде чем её успели оттащить. Было больно и неприятно потом. Так что явно напичканный усилителями вкуса и запаха батончик её вовсе не смущал.
На вожделенную упаковку она и уставилась, слегка наклонившись по отношению к парню. Сама делясь порой последним, она совершенно не умеет сдерживаться в подобных ситуациях, выклянчивая различные вкусности. Только при Хизер так не делает.
- А идея с погонами хорошая. Их можно по-разному срывать. И так, и с помощью способностей всяких. И не будет плюсов у тех, кто водой владеет, - Форсет решает вернуться к обсуждению, не переставая тем не менее гипнотизировать лакомство. Хорошо, что Сирил выдал здравую идею. Льстить Рокси не умеет, а потому похвалить какую-нибудь ерунду ради еды у неё бы не вышло.

Одним из любимых подходов в психологии для Игоря является поведенческий. Не отвергающий излишне грубо внутреннее поведение человека, он уделяет внимание и внешним проявлениям. Тело для Игоря не простой сосуд души, а прямое её продолжение - или источник, тут как посмотреть. Глядя на телесное можно многое узнать у внутреннем состоянии. И при желании и умении через тело можно исправить и душевные проблемы. В упрощённом виде эти знания доступны чуть ли не каждому человеку и многие осознанно или не очень используют их в своей жизни.
Марк делает пару глубоких вдохов - это всегда помогает наладить дыхание и успокоиться телом, а вслед за этим и духом.
Скайлер, безразличная к большинству людей, смотрит в никуда, а тело её - статичная статуя. Дыхание практически незаметно. Медленное и поверхностное одновременно.
Закрывает своё мягкое и очевидно уязвлённое посторонним вмешательством - а нежеланный поцелуй Сирила бы очень сильным нарушением границ девушки - нутро Тинна, притягивая колени к подбородку и обхватывая их руками, укрыв беззащитный человеческий живот, который так легко пронзить. Ищет поддержки у подруги, приваливаясь к ней, касаясь телом - и не нужны невозможные для неё слова.
Поза Сирила практически повторяет ту, в которой сидит обиженная им скандинавка. Хотя мотивация немного другая. Закрывается, словно в раковине из собственных костей, плоти и кожи, от всех вокруг, строя стену между собственной бесконечностью и смертностью, суетливостью окружающего мира.
Игорь привык находиться внутри этой стены, вместе, рядом. Но прошибить эту преграду нельзя. Свидетели не позволят коснуться, обнять, и тем самым проломить эти границы. Да и без свидетелей Осинин предпочитал избегать излишних нежностей, уместных в 19-м веке, но невозможным между психологом и несовершеннолетним пациентом даже в свободное время.
Поэтому он стучится. Протягивает батончик, просто заботясь. Не только о утолении голода, но и зовёт обратно, во внешний мир из глубины внутренних переживаний.
И это срабатывает. Сирил идёт навстречу. Протягивает руку и забирает "подношение". Легко, мимолётно касаясь пальцами. Это второе неловкое прикосновение за сегодня: Игорь помнит и не забудет никогда, как пошатнулся парень вставая несколько минут назад, и пусть на мгновение, но нашёл опору в нём. Мужчине всегда нравилось быть опорой Сириэлю, и пусть сейчас тот ничего не помнит - он будет рядом.
Эти касания, так или иначе происходящие регулярно, не казались Игорю случайностью. Может, Сирил считает их таковыми, но Игорю кажется, что тело друга хранит то, что забыл разум.
В любом случае, цель достигнута. Железный занавес поднят между Сирилом Жилиным и окружающим поднят. И почти сразу тот обращает своё внимание но Рокси, бесстыдно выклянчивающую не ей предназначенную сладость. И Сирил на это ведётся, сначала гладя попрошайку, а потом делясь с ней едой. Остаётся только догадываться, нравится ли ему Форсет как собака, или как девушка. И вот мысль о втором решительно отвращает психолога. Он отворачивается от неприятного ему зрелища, чувствуя нечто чёрное и сосущее в своём сердце, и обращается ко всем собравшимся.
- Я так понял, намечается захват флага? На моей родине играли в подобное, хотя правила были проще, а мордобоя больше. Но раз уж среди нас нет необразованных крестьян, то этого лучше избежать. Вариант с погонами мне кажется оптимальным. Ну и лучше, чтобы все команды имели и базу свою, и стремились захватить чужую. Мне кажется несправедливым, если кому-то достанется только роль нападающего, а кому-то придётся лишь защищаться.

На Сирила Тинна больше не обращает внимание - много чести для этого придурка, будто пытающегося задеть напоследок. Правда, иногда в такие моменты она жалеет, что природа не "одарила" ее еще и глухотой, желательно избирательной, чтобы не слышать того, чего не хочется, и не думать о том, как чужие слова, которых она не хочет, оседают масляной пленкой на коже, как нефть на перьях птиц, попавших в зону аварии  танкера.
Настроение немного поднимает Бьёрг: Тинна, как завороженная, смотрит на небольшой экран камеры. Его засвечивает солнце, и цвета кажутся выцветшими, что ее рюкзак - но это неважно, эта фотка берет не колористикой. Тинна ловит себя на мысли, что нежно улыбается, глядя на кадр, на то, как в нем запечатлены она сама - и Скай, и что-то совершенно интимное, практически невозможное в творящейся вокруг кутерьме. Тинна не знает, как Андерсену вообще удалось поймать ее...такой. Она же злилась и ругалась, а здесь у нее глаза теплом светятся. Как и сейчас, наверное.
Тинна смотрит на Бьёрга - губы растянуты в улыбке, и показывает большой палец.
- Скинешь мне потом? - строчит она на телефоне. - Только не забудь! Спасибо.
И фыркает беззвучно, уже усаживаясь на землю и наблюдая за попытками рыжего скандинава умаслить Скай и растопить ее холодное сердце. Она, правда, надеется, что не придется тормошить Скайлер дополнительно. В конце концов, ее уже два раза попросили, и раньше, в принципе, этого могло и хватить...Только в последнее время Скай снова ведет себя как раньше, и даже хуже, и этот регресс Тинну очень пугает.
То, как Скайлер постепенно начинала оживать, радовало девушку, и тут...
Вот и сейчас Дэниэлс сидит, абсолютно безучастная ко всему, словно замерзшая, и не реагирует даже на то, как Тинна подползла к ней близко-близко. Исландка смотрит на подругу искоса, из-под челки. По Скай сложно говорить о том, что она чувствует - вся мимика скрадывается всем этим пигментом под кожей. Тинна знает, догадывается, что Скайлер, наверное, не в духе.
Но она не эмпат, все же! Надо спросить.
Осторожно коснувшись, она привлекает внимание Скай - что толку обращать собственное на окружающих, все равно ничего интересного они пока не обсуждают! - и подсовывает ей под нос планшет.
- "Хэй, все в порядке?"
Конечно, Тинна держит в уме, что Скайлер - не тот человек, к которому применимо слово "в порядке". Но Тинна сама сейчас - потерянная и уязвимая, тут не до формулировок.

Скайлер честно не знает, что она вообще здесь делает. Никто не обращает на неё внимания - не считая скулящего Бьёрга, которому она не собирается помогать - и это даже хорошо. Но давящее чувство собственной неуместности здесь, среди живых и подвижных сверстников. Она не может ничего предложить им. Только мешает (пусть о степени её участия во всём этом бардаке никто и не догадывается).
Обсуждения игр и развлечений - что-то невероятно далёкое, словно из другого мира.
В конце концов, именно бесконечное, неизменное чувство собственной инаковости побуждает Скай вести себя апатичнее, чем среднестатистический зомбак из шутеров и боевиков. У тех хотя бы есть жажда убивать. У неё нет и этого. Зато есть страх быть покинутой теми немногими, кто был допущен в ближний круг. И если обычно вести себя заторможено, скованно, тихо, то любое отклонение от этой линии воспринимается прорывом. Это девушка усвоила давно, когда проблемы были в самом разгаре, и даже ела и спала она по указке.
Никаких ожиданий от других, невозможность их разочаровать. И ужасно ограниченная, но всё же вседозволенность. Право молчать, право игнорировать, право отказывать в помощи и поддержке, тем, кто не нужен. И право требовать иного поведения от тех, в ком нуждаешься.
Скайлер видит планшет. Видит, что говорит Тинна. И видит её беспокойство.
И Скайлер, как и обычно, не скрывает свои отрицательные эмоции. Она показывает все их - неуверенность, ревность, обиду - в сухом молчании. В безразличии, с которым она отводит блёклые глаза от яркого экрана обратно на траву. В безжизненно висящих кистях рук, которые она положила на колени. В сгорбленной, но не расслабленной спине.
Имеющий глаза да увидит.

- Спасибо, - сердечно благодарит Рокси Сирила, аккуратно забирая протянутый кусок - дома её всегда учили, что брать еду нужно аккуратно. Жуя мюсли, она внимательно слушает вдруг встрепенувшуюся Алекс. Говорит она дело, действительно не все фанаты подвижных игр. С тем же Сирилом препирания начались именно с этого вопроса. И, хотя Рокси считает, что в захвате базы тоже можно "отсидеться", ничего против большего разнообразия игра она не имеет. Но недовольные всё равно будут. Они всегда будут.
- Алекс сказала же, что это не наша беда - кто как разделится. Можно поделить всех на две или три команды по цвету, например. Случайным порядком. Ну там из шапки будут доставать бумажки цветные. А  в команде сами разберутся, кто у них куда идёт. Вот пойдут в одной команде только три человека на фанты, так у них на два больше будет в захвате!
Форсет очень нравится эта идея, она даже предвкушает участие в игре. Но вместе с тем понимает, что многие (некоторых из них она знает лично) вообще не захотят участвовать ни под каким предлогом. И эта не собравшихся здесь вина. Скорее директора не подумали над тем. Но в любом случае, из всех учеников Лотоса хотя бы по десять человек в команду набрать можно. Многие не пришли сюда сейчас, но на поиграть будет больше желающих. Ведь придумывать - это ответственность. А играть - развлечение.
Рокси думает над несправедливостью, слизывая с пальцев прилипшие зёрнышки.
- А про приз... Давайте мисс Голдберг подождём, она же должна знать, какой приз можно дать, - Рокси уверена в директрисе и в том, что та сможет помочь им решить все трудности.

4 октября 2013
15.30
- Кхм... Ну, - напрямую Игоря никогда не спрашивал, но раз уж вызвался участвовать в обсуждении, то как-то негоже просто сидеть. Тем более, что дети в большинстве своём вообще затихли и замолчали. Да, ничего хорошего из принудительного распределения для организации любых мероприятий никогда не выходит. С другой стороны, предложи ученикам распределяться добровольно - ничего хорошего бы не вышло. Кто-то не мог бы определиться, многие бы вообще не захотели никуда пойти. А так все при своём деле и под учительским надзором, не убивают друг друга на почве межшкольной вражды. Что и было главной целью. Раздробленные на мелкие группы, чтобы было видно наличие, деятельность или отсутствие каждого ребёнка, они украшают чуть ли не весь остров. Качество же украшений или придуманных игр - дело десятое. Особенно если учесть, что и сидящие здесь дети завтра будут играть, праздновать и веселиться, а не работать тамадой. Одна проблема: если кривые украшения незаметно подправить за ночь вполне возможно, то с "кривыми" играми всё несколько сложнее.
И невольно, но Игорь чувствовал себя несколько ответственным за это дело. Хотя менее ответственным, чем прикреплённый преподаватель.
- С одной стороны, - начинает психолог, вертя в пальцах свой медальон - до этого были желающие менее подвижных игр. С другой такое дробное деление не просто на команды, но ещё и внутри каждой действительно может быть проблемным. Да и чем-то занять выбывших - а некоторые особо удачливые могут выбыть ещё в самом начале - нужно. Он задумчиво чешет ногтями короткую бородёнку с проседью.
- Может действительно стоит отправлять выбывших играть в фанты? Сама та идея с такой игрой хорошая. А желающие просто "посидеть" всегда останутся, хоть все игры мира предложи. И фанты им понравятся не более захвата флага. Не стоит так зацикливаться на неизбежных недовольных. И вообще, вы же не должны угодить всем в этом комплексе в несколько сотен учеников. Никто силком их играть не потянет, так что кто не оценит вашу идею и старания - сами займут себя чем-нибудь несомненно более интересным. Посидят в интернете и поноют там, что в жизни ничего не происходит, - криво усмехается он. Игорь не то чтобы очень плохого мнения о современной молодёжи - не хуже, чем об обычных смертных в целом. И уж точно не все нежелающие играть тупы и скучны. Просто надо как-то толкнуть собравшихся учеников вперёд, сбить их с негативных "а что если", чтобы они наконец перестали думать о том, кому что может не понравиться и в попытках угодить всем городить излишние сложности. Да, хорошая идея требует как можно более детальной продуманности. Но и "всё гениальное - просто". А золотое правило "мозгового штурма" - запрет на критику чужих идей. Хотя для настоящего штурма у них нет подходящего ведущего.
- А что вы думаете, мистер Донака? - он внимательно смотрит на коллегу. Более молодой, и один из любящих своё дело, проводящий с детьми много времени, этот мужчина должен быть ближе к детям и лучше разбираться во всём этом.

Пустое сидение здесь раздражает. Не тем, что отвлекает Скай от чего-то важного, сколько тем, что в комнате не делать ничего проще и спокойнее, чем в такой обстановке, когда вроде бы как нужно что-то придумывать и работать. Это напоминает уроки, в чём-то даже хуже. На уроках-то её обычно никто не дёргает. Учителя привыкли, а излишне шумные и надоедливые и сами вынуждены учиться. А ведь поспать сейчас было бы плохой идеей.
И что вообще за тупость, игры эти? Все всё равно принимать участие в подобном бреде не будут - тут мистер Осинин прав. Скай уж точно будет одной из таких. Разве что без нытья в интернете обойдётся.
Сидеть бездельничая всё сложнее: то спрашивают, то дёргают. Того и гляди, её мнения про развлечения спросят. Поэтому желая ещё сильнее абстрагироваться от окружающего, Скай берёт планшет подруги. Без разрешения, не нужно оно ей. Если Тинне вздумается что-то сказать, то заберёт своё обратно. У них подобное уже в порядке вещей. С планшетом в руках она ложится на спину, держит его перед глазами в одной руке, открывает установленный специально для неё ArtFlow и начинает рисовать небо над собой. Радостно-голубое под её пальцем превращается в грязно-серое, лёгкие кучевые облака становятся свинцовыми тяжёлыми тучами, наполненными безрадостной влагой, которая вот-то прольётся на землю.

Хотя никто вроде и не стремится драться, атмосфера вокруг по-прежнему весьма угнетающая. Всеобщее молчание прерывается редкими репликами, которые потом погружаются в ту же тишину, пока кто-то вновь не что-нибудь предложить. Всем явно в тягость здесь находиться. Но что поделать?
Вероятно, Рокси сильнее, чем все остальные, беспокоится о порученном им задании. Если для большинства мисс Голдберг - суровая директриса, от которой может сильно прилететь, то для Форсет эта женщина - любимая и бесконечно уважаемая наставница, которую никак нельзя подвести. Желание порадовать дорогого преподавателя борется с нежелание занимать лидирующие позиции. Сколь бы инициативной, общительной и деятельной не была Рокс, вести за собой людей и уж тем более командовать ими как-то не по ней. И сколь бы не дорога была мисс Голдберг, переступать ради неё с щенячества вбитые правила поведения невозможно. Поэтому всё, что позволяет себе Рокси, это попробовать и самой внести рациональное предложение и, быть может, как-то подбодрить всех вокруг:
- У нас всё хорошо выходит! Не нужно распыляться, мы уже немало придумали. Давайте как-то подведём итоги? Раз остановились на захвате флагов, то решим, сколько будет команд, где играть, как делить всех. Пройдёмся по узловым моментам! - она говорит доброжелательно и завлекающе, словно прямо сейчас предлагает окружающим людям заняться чем-то необычайно интересным. Её взгляд перепрыгивает с лица на лицо в попытке заинтересовать каждого, но чаще всего неосознанно Рокси глядит на школьного психолога, который кажется ей наиболее готовым к принятию решений.

Процесс тронулся с места и это отлично. Вроде и не придумали ничего нового, на лично Игорь как-то чувствует себя поживее. И особенно его радует совпадение во взглядах с коллегой: дети - существа ещё маленькие и не очень умные, их зачастую нужно вести за собой. И это невозможно, если взрослые не будут солидарны между собой. Главное, не переборщить и не забыть вообще про наличие детей рядом, уйдя в обсуждение с Марком. На это подростки реагируют очень уж отрицательно.
Поэтому, хотя у мистера Осинина и возникало желание обсудить уже всё с учителем самостоятельно, без ссор, драк и демонстративных уходов от разговора, он всё постарался обращаться в своих речах ко всем. Надо же, чтобы они досидели здесь до прихода начальницы?
- Один голос за спорткомплекс есть - и твоя инициативность, Бьёрг? - и вот надо ему запоминать имя этого рыжего, как сам стыд, парня? - очень ценна. Про призы нужно будет спросить мисс Голдберг. И раз ты видишь в этой площадке много возможностей, то все с радостью предоставят описание преимуществ спорткомплекса тебе. Уверен, у тебя это прекрасно получится.
Что-то в повадках этого ученика подсказывала Игорю, что он жиду снег зимой впарит. Может, какие-то детские, заросшие прошедшими веками, ассоциации из русской глубинки?
- Что касается леса, то я вижу у него одно бесспорное преимущество: живость обстановки. За деревьями можно прятаться, в лесу интереснее играть, чем на стадионе - а в зданиях резвиться никто не даст. Из минусов самый крупный - сложность учительского контроля. Вряд ли кому понравятся учителя, снующие рядом и мешающие веселиться, но наблюдать со стороны в зарослях сложновато. А на ровном стадионе, пусть и большом, скучно. Есть идеи, как исправить это? - он смотрит преимущественно на "проголосовавшего" подростка, надеясь, что его участие расшевелит остальных.
Остальные вопросы он намеренно игнорирует, чтобы не распылять внимание. Хотя мистер Донако озвучил и другие важные проблемы, сначала стоит разобраться с чем-то одним, как молодой преподаватель и заметил.

Набросок выходит очень быстрым. Обычно в своей работе Скай прорисовывает много деталей, всё так тщательно и чётко. Да и объектом её творчества как правило являются люди, становящиеся разлагающими трупами на картине. Однако сколько не рисуй небо серым, мрачным и унылым, мёртвым оно от этого не станет. Дождливое небо столь же полно жизни, как и солнечное, и столь же для этой жизни необходимо.
Сейчас она и не рисует, а лишь занимает саму себя, наглядно показывая всем, что все эти разговоры ей совершенно безразличны. Что на практике совсем не даёт нужной изоляции. Как бы не хотелось целиком отрезать себя от внешнего мира (и чтобы все этим обеспокоились), этот мир настойчиво привлекает к себе внимание.
Конечно, Скайлер замечает, как Тинна встаёт и отходит куда-то, а затем слышит голос мистера Осинина:
- Да, конечно, - секундная пауза, в которую мужчина прокашливается, прочищая горло, - Тинна говорит: "Мне кажется...".
Что там ей кажется, Скай уже не слушает. Ей лицо остаётся совершенно безучастным, она ни взглядом, ни движением не показывает, что вообще заметила отход Тинны и что что-то услышала.
Низ туч насыщается фиолетовым, таким густым, что местами переходит в чёрный. Резкое движение пальца: по туче расползается сиреневая молния.

Забавно, но самыми активными участниками обсуждения оказываются психолог, присутствие которого здесь вообще не предполагалось, да немая девушка. Тинна всегда была очень активна, не взирая на свой недуг, но участие её в групповых разговорах связано с определённым и неудобствами. Тем не менее, вежливость есть вежливость, да и мысли и неё весьма дельные, поэтому Игорь соглашается:
- Да, конечно, - он прочищает горло, настраиваясь на громкое чтение вслух, - Тинна говорит: "Мне кажется, что лучше использовать стадион. Он большой, и его можно обустроить для игры..."
"Опять двадцать пять! Мы сегодня вообще закончим?!" - раздражённо подумал Игорь, отрываясь от телефона Тинны, на котором как раз заканчивал читать её "речь", когда сидящий рядом Сирил встал и крича хорошо знакомую Игорю фразу на разных языках, побрёл прочь.
Он вручает обратно девушке телефон, поворачивается вслед за Жилиным. Это всё выглядит страшно, отчаянные крики разрывают сердце мужчины, но вставать и бежать помогать он не спешит, жестом показывает необходимость оставаться на месте и Марку. Из глубин мозга очевидно рвётся память о каком-то сражении. И кто знает, что сделал с тем своим врагом Сириэль? Лучше не попадаться под руку.
Эти приступы вселяют в Осинина надежду, греют его покрытую пылью десятилетий ожидания душу. Они же каждый раз его разочаровывают, причиняя боль. Эта боль была поначалу невыносимой, но Игорь уже успел к ней привыкнуть. Ни один из них пока не привёл не то что к полному восстановлению личности, но даже к частичному. Это скорее похоже на какой-то транс, во время которого подросток увидит очередной кусок чужой для него жизни.
Этот транс заканчивается быстро, Сирил даже не успевает далеко уйти. На его лице следы слёз, взгляд всё ещё затуманенный безумным страхом вновь пережитого. Он напуган увиденным, напуган своим приступом, напуган тем, что все на него смотрят. Чувствует себя потерянным и уязвимым. Игорь не знает, что там думает Сирил Жилин с своей голове, как оправдывает свои действия - эта кривая гримаса насмешки выдаёт все его страхи лучше слов. Хотя и слова весьма красноречивы. По сути Сирил не может определиться, хочет он уйти или остаться, и перекладывает решение на Игоря. Перекладывает так, что любой выбор психолога будет ошибочным. Уведи его - слушай потом, какой он ненормальный и прочее самоуничижение. Оставь - тоже будет недоволен. Типичая подростковая манипуляция. Кто бы знал, как Игоря бесит, когда Сирил делает что-то типично подростковое!
Осинин встаёт и подходит к нему, вставая рядом:
- Как бы тебе не хотелось чувствовать свою исключительность, в этой школе каждый второй "ненормальный". Стоит чуть отвлечься от самолюбования, и ты обязательно это увидишь, - он говорит жёстко, даже хлёстко, облекая в такую форму своё раздражение. - Я понимаю, что твои приступы не из приятных, но я не считаю их однозначно вредными и опасными. И, раз уж твой припадок закончился, не вижу причины тебя уводить. Ты скажи лучше, чего ты хочешь? - мужчина чуть нагибается и протягивает Сирилу руку, чтобы помочь встать. - Если хочешь, я провожу тебя до комнаты или больничного крыла. Проведу сеанс. Хочешь - уходи сам. А можешь остаться. Любой твой выбор будет правильным, здесь нельзя ошибиться. Сирил, чего хочешь ты?
Тот самый вопрос, ответа на который парень сейчас не знает. Но придётся ему прислушиваться к себе и пытаться понять. Каким бы откровенно посредственным психологом Игорь не был в этой жизни, запрет на принятия решений за пациентов он усвоил. Даже таких мелких решений. Даже этого пациента. Как бы самому не хотелось конкретного поворота событий.