Кеша сжал губы, раздосадованный тем, что другой понял его видения лучше его самого.
- Именно, - буркнул он, засунув обе руки в карманы и ссутулившись ещё больше. - А ты, если знаешь всё лучше всех, давно бы уже сам всё сделал! - раздражённо обратился он к Имамуре и отвернулся, кусая губы. Но тут же раскаялся и пробормотал: - Извини, ты хотел как лучше, тоже потренироваться. Если бы я умел, я бы вчера тоже пошёл невидимым.
Катя всегда хорошо умел искать оправдания для других, потому что считал всех людей по определению хорошими, только порой срывающимися, подобно самому Кате.
- Меня, кстати, Кеша зовут, - представился он Имамуре, дружелюбно улыбнувшись, после вспышки злости и последовавшей за ней вспышки стыда не в состоянии пока вновь злиться на кого-то.
Эдвард завозился с клейкой лентой, и Кеша, пристроив свой рюкзак на столе среди коробок, вынул нож. Лезвие выдвинулось со щелчком, и Кеша протянул его Эдди рукоятью вперёд. Мелькнула мысль, что следовало лучше самому вскрыть коробки, а не перекладывать работу на других, тем более что мистер Лейманн велел Палмеру идти на танцплощадку.
Но Эдвард не сделал и шага, справился так. Кеша не сдержался, улыбнулся, почувствовав, как по ногам тянет ветерок, и втайне порадовался, что ему не пришлось оставаться наедине с Имамурой.

Отредактировано Innokenty Rath (2014-10-05 18:38:53)

Рензо уже жалел, что подошёл. Он же всего лишь помочь хотел! По крайней мере сам искренне в это верил сейчас. А эти двое просто накинулись на него!.
- То есть то, что ты со мной через губу говоришь и только по фамилии зовёшь - это нормально, а стоило мне его назвать собственно им - всё, кошмар-пиздец?! - он замечает, что говорит слишком громко, даже развалина-Гюнтер может услышать, а потому испуганно оглядывается и переходит чуть ли не на шёпот, когда ещё некстати встревает Кеша.
- Ах, нупростите-извините, что моя способность такая неудобная! Что я не ношусь вихрем и не считываю содержимое коробок. Чем могу - тем и помогаю! - злобно выплёвывает он, демонстративно поворачиваясь к коробкам.  Когда Кеша извиняется, Имамура даже не отрывает глаз от длинной коробки, лежащей под всеми остальными:
- Молчи уже лучше, - выдавливает он из себя в ответ на замечание про невидимость и чувствует, как горят уши, - я вчера в комнате спал, а не шлялся по лесу. И я знаю, как тебя зовут. Мы вообще-то в одном классе учимся. Меня Рензо Имамура, раз уж ты, видимо, не заметил моего присутствия на занятиях.
Он зол на этих двоих. И досадно, что его опять неправильно поняли. И что он настолько невзрачен, что этот мелкий даже не помнит их еженедельных встреч. Пусть до этого они и не разговаривали ни разу.
Парень чувствует ветерок, обдувающий ноги - экспресс-метод уборки мусора от сиятельного Эдварда Палмера! - и это ощущение словно выдёргивает его из грустных мыслей.
Он, тщательно сосредоточившись, погружает руки в присмотренную коробку, и вытаскивает оттуда пяток больших зонтов, которые тут же роняет на землю - тяжёлые. Вместе с зонтами падает с глухим звяком и пара канцелярских ножей - и какой идиот только запихал ножи для вскрытия коробок в эти самые коробки? Да ещё в ту, что на самом дне!
Имамура подбирает ножи и кладёт их на стол.
- Вот теперь ножей всем хватит, - хмуро замечает он. - А зонты, как видишь, большие, - раскрывая один из них продолжает Рензо, - и квадратные. То есть их можно поставить так, что зазоров не будет. А купол больше стола, так что и сидящих закроет. Их там ещё штук пятнадцать в коробке. Про дуделки и колпаки Катю спроси, - он специально произносит имя, чтобы показать, что и правда знает. Думал даже назвать полным, которое слышал однажды на занятии мистера Иня, но вовремя понял, что язык сломает. - Это явно на мелюзгу рассчитано. Ему лучше знать, понравится ли это его одногодкам.

Кайл методично раскладывал хороводики лампочек по свисающим веткам, не забывая следить за гармонией внешнего вида деревьев. Он был вполне рад слышать, что с Лайзеном все хорошо. Кайл слушал его и улыбался. Знать бы еще, кто такой этот мистер Донака, - промелькнула между делом мысль, - Может какой-то здешний бессмертный доктор. Воображение подбросило образ этакого полумертвого вампира в халате. А вот о Кейси особо ободряющих новостей не было. Кайл услышал шум со стороны столов и покосился туда , нахмурившись. Было похоже на ссору, но вмешиваться он не спешил. Хотя ему хотелось встать на сторону Кати, тот и сам вроде бы неплохо справлялся. Он вернулся к работе, как вопрос "напарника" застиг его врасплох. Он удивленно посмотрел на Лайзена.
- А что я? Со мной ничего не происходило особенного. Никто не нападал, все по прежнему.
Кайл улыбнулся шире и повесил последний край. Аккуратно спустившись со стремянки, он потер руки.
- Ну я все. Мм. Может глянем, что еще нужно сделать?
Слегка втянув голову в плечи, он направился к группе разбирающих коробки,  каждое мгновение ожидая окрика учителя.

Новость что кроме него никто не пострадал обрадовала парня. Все же он вовремя вмешался. А ведь все могло кончится гораздо хуже.
-Ну и хорошо. - сказал парень завязывая последний узел и спрыгивая на землю. - Я готов.
Затем он вновь задумался о Кейси. Проведя рукой по следам от ее зубов, он тяжело вздохнул. То что у синеволосой прорезалась такая очень неприятная способность совершенно не радовало парня. И явно она тоже будет из-за этого переживать. А значит кто-то должен быть рядом. И этим кем-то Лайзен считал самого себя. Зеленоволосый решил что сразу после того как закончит здесь он пойдет и проведает Сузуки.
Краем уха Рид услышал как медленно зарождался конфликт. Вот чего чего, а ссор сейчас допускать уж точно нельзя. И Лайзен решил стать таким себе миротворцем.
-Воу, остыньте! - сказал Лайзен подбежав к парням. - С чего вы так разгорячились?
Так же решил вмешаться и мистер Лейманн. Одновременно Лайзен был и рад этому, и в то же время боялся как бы и ему не перепало на орехи.

[dice=5808-9680-2:6:2:прочитать мысли Эдварда]

- Сам ты засранец! - не остаётся в долгу Имамура, покрываясь весь красныи пятнами от возмущения. - Бегаешь за всеми, расспрашиваешь, улыбаешься, хотя на самом деле плевать! Вот с ним, - тыкает он пальцем в сторону Кеши, - ты за весь год и словом не перекинулся, даже имени его не знаешь - хотя обычно сам лезешь к каждому встречному. А тут прямо столько внимания! Ты бы с ним не заговорил даже, если бы  не хотел развести его на интервью, - заканчивает Имамура, полуосознанно касаясь сознания Эдварда и считывая его мысли, чувства и намерения за последние полчаса. Лучше было этого не делать, потому что по отношению к самому Рензо там не было ничего лестного или хотя бы нейтрального. Это жжёт и обижает. Он впивается грязными обкусанными ногтями в собственные ладони, лицо продолжает наливаться кровью. Хочется отомстить, вот только лезть на победителя Турнира (даже если все его успехи заключаются в отлизывании капитанше) на глазах преподавателя.
Ничего, решение само придёт  голову, обязательно. К Лайзену он поворачивается уже с кривой усмешкой, которую пытается выдать в изящную ухмылку и язвит:
- Ничего не случилось. Просто я посмел раздражать его высочество неудобными вопросами, - и разворачивается к коробкам. Окрик Гюнтера даже доставил ему некоторое удовольствие, раз уж этому придурку придётся теперь идти и ручками всё подбирать. Плохо только, что теперь и остальным запретили пользоваться способностями. Ничего, ножи уже добыты, можно и так - сил будет точно меньше потрачено. Так что Рензо думает о том, что устанавливать эти зонты будет сложновато, что ему не нравится не внешний вид столов - какой-то голимый белый пластик, да и стульев мало - хотя для фуршета это-то понятно. Что сидячих мест, кажется, почти не будет, но тогда зачем зонты такие большие? В общем чёрт-знает-что, а не реквизит. Из коробок постепенно извлекаются обещанные Кешей дуделки, яркие колпачки, разномастная мишура, бенгальский огонь, сапфировая- как и зонтики - скатерть (да, очень оригинально для "Сапфирового Лотоса"!), тарелки. Остальных приборов почему-то нет, на что Рензо не обращает ровным счётом никакого внимания. Тарелки-то тоже не стоило приносить - а то будут всю ночь стоять. Палмер в это время занимается уборкой (единственная работа ему по мозгам), Кеша и Кайл собираются искать какого-то заблудившегося дебила - Рензо даже по голосу догадывается, какого.
С одной стороны было бы неплохо дождаться максимального количество зрителей. С другой стороны для может больше не быть такого удобного моменты для совершения задуманного: излишняя нарочитость может всё испортить и внушить лишние подозрения.
Так что лучше действовать сейчас.
Рензо, не глядя ни на кого, поднимает один из зонтиков и пытается установить его в специальную лунку в центре стола. Ожидаемо зонт шатается и не желает устанавливаться - всё же он тяжёлый (что придаёт ему устойчивости перед ветром), так что в одиночку справляться с ним трудно.
- Мистер Лейманн, - как можно более невинно обращается он к профессору, подле которого ожидая указаний стоит обидчик, - мне нужна помощь с установкой зонтов. Только можно мне помогать будет Лайзен? Просто с Эдвардом нам сложно работать, потому что он старается общаться только с белыми, а к другим расам относится пренебрежительно. Японцев же вообще не переваривает.
Глаза немного грустные, как и голос. Голова печально опущена - но лишь для того, чтобы никто не заметил злорадства в его глазах, когда он параллельно своей речи тянется к старческому мозгу - удивительно ясному и не затуманенному ни тенью возрастного слабоумия. Вовсе не обязательно ломать волю человека и самому командовать ему, например, наложить в штаны. Достаточно ослабить контроль этого самого мозга над сфинктерами. Это хитрее и незаметнее.
Поэтому он лишь создаёт иллюзию раздражения слизистой носа, на которое продолговатый мозг отдаёт приказ чихать.
И профессор просто не сможет не сделать этого.
А все знают, что Гюнтер чихает, когда слышит правду. А ещё сам Гюнтер, хоть и немец, от нацистов не в восторге.
Рензо ждёт этого чиха как триумфа.

"Пыльца Лотоса! Хвала Великому Ктулху (говорит по английски, поэтому звучит как Кхулху), Тзатогуа, и тому чьё имя не произносят вслух." - закричал Аллан, и  побежал на звук голоса. Когда он добежал, то увидел двух человек-подростков.Парень резко остановился и выпрямился. Его глаза слегка сузились, движения снова стали вялыми и медлительными, от прежней активности не осталость ни следа. Он стал разглядывать своих "спасителей". Первый был  болезненно-худой парень маленьким подбородком.  "Кажется я его знаю" - подумал молодой Уэлбридж - "Точно! Это же тот русский!" Аллан вспомнил мальчика с симетричным лицом и внушающими ужас глазами. Один был почти чёрным, а второй...как у хищной птицы, только белый, абсолютно белый но  подернутый пленкой. От него у юноши кровь стыла в жилах. На лице Аллана выразилось лёгкое омерзение с ноткой ужаса. "Этот человек-гротескный образ самого себя. Лучше бы у него, как у прочих русских,  глаза были завязаны триколором (Аллан использует это выражение для критики русских как больных на голову патриотов, но здесь он употребил его буквально)" - подумал он. Аллан посмотрел на другого. Это был юноша с карими глазами, и тёмными волосами. "Я его тоже знаю!" - подумал Аллан - "Это тот канадец. Как его.. Кайл! Мы же ведь в одном классе!"

"Добрый день господа" - сказал он очень низким и медленным голосом - "Извините что опоздал. Меня завут Аллан Уэллбридж. Я так понимаю мы из одного класса. Прежде чем мы пойдём два вопроса: Первый-что нам задали по литературе, и Второй - можно убедить преподоватилей в том что я был на работе, при этом ни как ни участвая, не люблю колективные задания."

Отредактировано Allan Wellbridge (2014-11-05 16:56:56)

- Под уборкой не подразумевается заметание мусора в тёмный угол, Палмер. Мне очень жаль, что я недооценил ваш уровень владения способностью, иначе я всенепременно с самого начала велел бы вам воспользоваться метлой, - ответил Гюнтер на ворчание ученика. Восхитительная наивность учеников не переставала удивлять Лейманна, а наглость за тяп-ляп требовать награды, как за идеальное старание, и вовсе смешила.
Но сейчас ему было не до смеха. Он вечно забывал, какие черти водятся в тихом с виду Рате. Вот и сейчас он сорвался в истерику и убежал. Гюнтер пошамкал вставной челюстью, размышляя, стоит ли или нет пристыдить его по возвращении. Спускать с рук такое поведение не стоило, но всё же в этом положении он был жертвой.
Взвесить это решение он решил позже. На доверенной ему территории продолжалась нешуточная баталия. Имамура никак не желал сдавать позиций. Оглушительно чихнув, Лейманн вытер нос, медленно и грозно поднялся на ноги, опираясь на трость, и строго обвёл взглядом детей.
- Вижу, вы никак не угомонитесь. И доведённый до истерики товарищ вас не останавливает. - Гюнтер направился к ученикам, убедившись, что, только стоя у них над душой, можно добиться хотя бы подобия дисциплины. - Имамура, если вы подозреваете Палмера в расизме, это ещё не значит, что он действительно не общается с вами исключительно из-за разреза глаз. Если же это так, то я готов пойти вам навстречу и разумеется разрешу попросить помощи у Рида. Только будьте добры больше не сквернословить. Это и к вам относится, Палмер. Как журналисту, вам стоило бы последить за чистотой собственной речи. Что до задания, проследите за работой клонов Лангманна. Этим занимался я, но, как видите, у меня здесь целый детский сад, за которым тоже нужен глаз да глаз.
Остановившись у стола, Гюнтер опёрся о него одной рукой, на миг поймал взгляд каждого ученика и жестом руки велел им приступать к работе.

Лайзен тяжело вздохнул. Не нравилось ему когда кто-то ссорился. Совершенно. Слушая крики, упреки и прочее внутри у парня появлялось очень неприятное ощущение, будто кто-то сдавливает и одновременно щекочет сердце. И сейчас было то же самое.
-Да ладно вам, нашли чего ругаться. - парень встал между Иммамурой и Палмером и окинул их взглядом.
И тут внезапно взорвался Кеша. Это Лайзена напугало больше всего. Он помнил чем необычен парень из соседней комнаты и понимал что Кеша нравится ему больше чем Крыса. Побежав к парню, Лайзен возвысился над ним, закрывая ругающихся парней:
-Потише, друг. - Лайзен положил ему руку на плечо и заговорил тише. - Не обращай внимания. У него скверный характер, не более. Не стоит так злится. Если хочешь, сходи ко мне в комнату и возьми желе пожевать, от него становится легче. Там явно открыто, я не помню чтобы Скотт куда-то собирался уходить.
Зеленоволосый похлопал Кешу по плечу и отошел. Он решил еще раз проверить гирлянды, которые слабо покачивались от малейшего дуновения ветра.

Все это принимало какой-то очень скверный оборот. Эд как знал, что добром вся эта затея не кончится.
Чертов Имамура, вот обязательно лезть было вообще?!
– Имамура, – вкрадчиво спрашивает Эдвард, чувствуя, как закипает все сильнее. – С чего ты взял, вообще, что я его имени не знаю?
Первую часть Эд не комментирует никак - а что тут комментировать, если правда? С другой стороны, думает Эдди, он что, обязан со всеми общаться для того, чтобы иметь возможность выполнять свою работу?
Уж тем более он не обязан за это оправдываться перед этим прыщавым недоноском. Нашелся, блин, защитничек, как будто сам не пользуется в школе репутацией человека, ни за что не пропустящего возможности попинать лежачего.
Несмотря на это, на все доводы разума, Эд злится, и с каждым мгновением все сильнее. Как будто у Имамуры еще один скилл есть - выводить Палмера из себя.
Эд хочет сказать еще что-нибудь - наверняка язвительное и злое, но не успевает. Взрывается Кеша, и эта вспышка спокойного, тихого и незаметного мальчика значительно остужает пыл Эда. То, что происходит с Кешей, на взгляд Эдди, не особенно то нормально. То есть, злость злостью, и все такое, но, на взгляд парня, это больше походит на самый натуральный припадок. На место злости и ярости приходит стыд. Чувствуя, как немного замирает сердце от очередного укола совести, Эд хочет было обратиться к Кеше - извиниться? успокоить? еще что-то? – но мальчишка, явно балансирующий на грани, уже разворачивается и убегает.
Эд тихо, убито вздыхает. Дерьмо. Мало того, что человека обидел, так еще и интервью не взял.
Дерьмо.
Снова накатывает раздражение. На ебанутого Имамуру. На Гюнтера, который, конечно же, считает себя отличным педагогом, и, видимо, считает, что тонкий сарказм и непрестанное недовольное ворчание это лучшие педагогические приемы. На Лайзена, который лезет, куда не просят, накаляет и без того не простую обстановку. На все вот это вот.
Себя Эд мало в чем винит. Ну, разве что в произошедшем с этим странным Кешей. А вот Имамура сам виноват; да и Гюнтер мог дать задание поразвернутей, чтобы потом не проезжаться по его владению способностью. Какая, блин, разница, как убрана площадка?! Всё равно до мероприятия все тут еще десять раз успеют убрать люди, которым, между прочим, за это платят!
А потом Имамура... Черт, да он совсем берега попутал, что ли?!
Нет, какая-то часть Эдварда, наверное, могла бы даже восхититься абсолютной, незамутненной наглостью этого поступка.
Но сейчас, в этой ситуации, все, что чувствует Эд - это ярость. Снова.
Эдди не знает, намеренно иди случайно, но Рензо ударил в одну из самых больных точек Эдварда.
Ведь все знают, насколько Палмер зациклен на идеях всеобщего равенства и всего такого... И насколько он не выносит обвинений такого рода в свой адрес.
Блин, чертов Имамура только что при всём честном народе обозвал его долбанным расистом! И, что самое отвратительное, его слова тут же были подтверждены чихом Гюнтера.
Чтоб этим двоим пусто было.
Эд чувствует, как учащается сердцебиение, как сжимаются руки в кулаки от плохо контролируемой злости. Кожа на лице идет красными пятнами, брови стремятся к переносице - картина "обиженный Палмер во всей красе".
– Что за чушь! - оскорблённо шипит он, со злостью глядя на Имамуру, и переводит взгляд на подошедшего Гюнтера. – Мистер Лейманн, это неправда! - с жаром бросается на защиту своей чести Эд. – Мне кажется, это общеизвестный факт, что я не дискриминирую людей ни по каким признакам - это кто угодно в школе подтвердит!
Как будто разрез глаз – это единственное, за что можно не любить бедного несчастного Имамуру, невинного, аки агнец.
Эдвард с презрением смотрит на японца, и в голову, как обычно, очень вовремя, поступает ворох разрозненной информации; все, что умудряется понять Эд из этого информационного мусора - это то, что Рензо каким-то образом подстроил чих Гюнтера, да и вообще все спланировал.
Как ни странно, понимание этого не разжигает злость Эдварда еще сильнее, а наоборот, является первым толчком к успокоению.
Придумал, на кого злиться и психовать. Это же Имамура, что с него взять? Как будто от него можно ожидать честности и чести. Да нифига, Имамура всегда поступает как последняя крыса.
А вот Эду, как раз таки, нужно успокоиться, чтобы не похерить свою репутацию и имидж окончательно необдуманными истериками.
Эдвард делает глубокий вдох, натуральным образом заставляя себя взять себя в руки.
Все нормально. Несмотря на чих, Гюнтер этому ублюдку всё равно до конца не верит. Нормально все.
Гнев на Темную сторону Силы ведет тебя, юный падаван.
Эд внутренне усмехается всплывшей из глубин памяти цитате - и, пусть с трудом, но утихомиривается в достаточной мере, прямо и без злости встречая ясный и пронзительный взгляд старика учителя.
– Да, мистер Лейманн. Прошу прощения за свое поведение и доставленные неудобства. – ровным голосом говорит Эд и отходит от треклятого стола.
По крайней мере, клоны Лангманна выполняют свои задания достаточно безукоризненно, так что можно выдохнуть и вернуть себе душевное равновесие. Успокоиться и утихомирить жгущее нутро раздражение .
И попробовать смириться с тем, что из-за долбанного Имамуры взять интервью сегодня, кажется, не удастся.

- Хэмингуэй, "Старик и море", - послушно ответил Катя, взглянув на новое лицо из-под капюшона. Он знал его в лицо, но, как и почти всех в этой школе, не по имени, а потому постарался запомнить, что его зовут Аллан. Однако желание общаться с ним отпало сразу же, как только Кеша увидел направленный на него след отвращения на красивом и холодном лице.
"И этот тоже", - мысленно вздохнул он. Злость кончилась, угомонённая стыдом, но на её место пришло отчаяние. На миг показалось, что он так и не сможет никогда найти никого, с кем смог бы общаться. Показалось - потому что рядом стояло живое опровержение, Кайл. И плечи ещё помнили прикосновение добрых рук Лайзена. Точно, у него есть друзья, и это значит, что на других можно не обращать внимания. Улыбка сама собой запросилась на губы вместе с чувством вины. Перед Лайзом тоже надо будет извиниться, ведь Катя даже не взглянул на него, когда убегал.
- Да, кстати, стоит поторопиться, чтобы мистер Лейманн не разозлился, - с улыбкой поддержал он Кайла и, убедившись, что ребята идут рядом с ним, направился в сторону площадки.

А там явно продолжалась неприятная сцена, с которой Кеша сбежал, прихватив Кайла. Лицо его даже скривилось, будто он лимон проглотил.
Но не прошло и полминуты, как Имамура сбежал, подражая Кате. Ужасно, неужели он выглядел такой же истеричкой? Катя покраснел и сказал, подойдя ближе к оставшимся на площадке:
- Пожалуйста, извините меня за то, что так некрасиво раскричался. Я был неправ, - он по очереди посмотрел на каждого перед собой.

На площадке по прежнему стояла суматоха. Кайл поморщился: такое чувство, что эти ребята только и хотят, что привлечь к себе больше внимания. Тяжело вздохнув, Кайл пришел к выводу, что некоторые из нас просто не умеют себя нормально вести. Он с тоской посмотрел на извиняющегося Кешу и подумал, что если бы такими словами можно было все со всеми решить, то мы бы давно жили в прекрасном мире. Он принял решение не ввязываться сегодня в споры, засунул руки поглубже в карманы, проверяя все ли принесенное из дома осталось на месте, и принялся слоняться вокруг, подыскивая себе какое-нибудь украшательно-убирательное занятие, попутно незаметно разглядывая беловолосую девушку, появившуюся на площадке.

Происходящее девушку немного удивляло. Не любила Кайо шум, но приходилось терпеть, ведь ничего с этим не поделаешь.
Мистер Лейманн дал задание беловласой, но потом попросил принести стул. Рюу без всяких объяснений поняла все и поэтому быстро его принесла. Ведь следя за такими «детьми» невольно устаешь, а что говорить про пожилого преподавателя. Еще тут некоторые не то истерики закатывают, не то характер свой показывают. Нет, чтобы просто выполнять то, что просят/приказывают.
Может так жизнь была бы неинтересной и скучной, а многие же ищут приключения на свою пятую точку. Может Бесцветная будет казаться такой правильной, молча все выполнять, терпеть и так далее. Но Кайо точно не правильная.
«Для каждого свои правила и своя истина», – девушка медленно подошла к коробкам. Некоторые из них были уже открыты, но в них были не скатерти. Что-то проворчав, альбинос стала приглядываться, ведь сквозь щели можно увидеть, что находится в коробках.
Да, Рюу не обладает способностью видеть сквозь предметы, она не имеет большой физической силы или же не управляет стихиями. Да, она просто целитель, но благодаря этому можно же больше внимания уделить самой себе, своей природе. Благодаря этому можно развить внимательность и логику, хоть и с трудностями, но все же найти в какой коробке могут находиться скатерти.
Можно гордиться тем, что ты обладаешь целительскими способностями, ведь такой персонаж нужен. Например, убиваешь человека, а он не убивается, потому что где-то стоит лечащая зараза и восстанавливает.
В голове прокручивая песню, девушка открыла коробку, в которой, как она предполагала, лежат скатерти. Хотелось радоваться тому, что она угадала, но пришлось делать вид, что не произошло, взять коробку в руки и понести к столу.

Такое ощущение, что всей школе словно озверин за завтраком подсыпали. Нет, ну серьезно, все какие-то нервные и накрученные. Даже сам Эд, которого сложно назвать таким уж вспыльчивым. Болтливым - да. Иногда способным забыться и понестись по волнам своей мысли - определенно. Но, все же, не склонным вступать в прямые стычки. Тем более, нашел с кем - с Имамурой, той еще редкостной какашкой.
Не тронь говно - оно и не завоняет, как говорится. Что же, мистер Палмер, прими поздравления, ты в этом дерьме по самую рыжую макушку.
Подобные мысли помогают немножко усмирить сладкую парочку смертных грехов - гнев с гордыней, смешать, но не взбалтывать, - и прилежно выполнять свое задание, в конце концов, смотреть на клонов Лангманна приятнее, чем на Имамуру, тем более, что тот взрывается очередным фонтаном брани, глядя то на учителя, то на самого Эда.
Ебать, какие мы нежные.
- Долбанутый, - бурчит себе под нос Эдди еле слышно, провожая взглядом улетающего в лес на своей пуканной тяге Рензо. Пусть погуляет, ему полезно.
Жалко, что Гюнтера так просто прогуляться по лесополосе не отправишь. Если бы это было возможно, день, может быть, снова стал бы приятным.
Манера мистера Лейманна обращаться с учениками либерального и демократичного Эдварда раздражает невыносимо. В голову каждый раз лезут малоприятные ассоциации об учителях прошлого, и хрен отделаешься от образа Гюнтера, вооруженного розгами. Ему бы пошло.
Эд действительно не может понять старика, и то, как тот пытается разрулить ситуацию, вызывает у Палмера сочувствие и досаду одновременно.
Неужели старикан действительно не видит, что его вечное ворчание, нотации, нравоучения делают только хуже? Он старается быть серьезным и строгим, вызывать и учеников трепет и уважение, а вызывает большей частью лишь раздражение. Неужели он не замечает, как все пропускают его длительные нотации, вылавливая из всех произнесенных им слов только нужную информацию?
В конце концов, Эдди уверен на долбанные сто сорок шесть процентов, что срывать свое плохое настроение на подконтрольных учениках - не признак профессионализма. Возможно, стоит написать об этом в школьной газете - в конце концов, Гюнтер не один такой.
Тоже мне, местный профессор Снейп. Впрочем, достойных примеров для подражания в массовой культуре - вагон и маленькая тележка.
- Да-да, мистер Лейманн, я понял, но вы же понимаете, деловая репутация и все такое, - небрежным тоном произносит Палмер, и да, все, чего он хочет - это чтобы от него отвязались уже, сколько можно. Он наблюдает за клонами Лангманна и напевает себе под нос бессмертное "We don't need no education" - все равно Гюнтер вряд ли оценит, так why not?
К их компании присоединяются еще люди - тоже с младших классов, Эд знает их всех лишь шапочно, видел, разумеется: девочку-альбиноса вообще сложно не заметить, пусть она и не единственный альбинос в школе. Да и стремноватого патлатого металлюгу, или кто он там, Эд тоже встречал неоднократно, хотя лично ему представлен не был.
Господи милостивый, этот старик вообще хоть чем-нибудь бывает доволен вообще? - раздраженно думает Эд, которого ворчание Гюнтера чем дальше, тем больше утомляет.
Вслух этого не произносит, конечно же. Просто продолжает тихонько напевать.
No dark sarcasm in the classroom.
Hey, Teacher, leave those kids alone!
Нет, серьезно? Записки? Что там, требование вызвать родителей в школу? Эдди фыркает.
Все снова уходят в свои дела. Эд не отрывает глаз от клонов Лейманна, лишь единожды повернув голову на очередной словесный поток от Гюнтера, в котором присутствовала фамилия Палмер и чуть приподнимает руку, привлекая внимания того патлатого парня. Мол, Палмер - это я, обращайся, все такое. Клоны Лейманна и без него справятся, если что, они и так по немецки педантично выполняют все данные указания, и черт их знает, что творится в их головах.