Услышав свое имя, Кайл повернулся и подошел к учителю. Важное задание? Он приготовился слушать.
- Отыщите Имамуру...
Ааа. Понятно. Действительно, задание нелегкое, в этом Кайл не сомневался. Проблема даже не в найти его, а убедить взять записку. Познакомившись с характером Рензо насколько позволяли совместные уроки, Кайл ни капли не удивится, если тот встретит их криком или еще чем похуже. Хотя, по правде сказать, с поисками тоже могут быть трудности. Если Имамура захочет, им его не отыскать. Но попытаться стоит. Ситуация получилась нелепая, и требовала разрешения. Только Кайл считал, что скорее сами зачинщики должны были найти общий язык. А так оставалось только полагаться на мудрость и опыт их преподавателя.

- Да иду я, иду, - ответил Кайл на понукания Лайзена. - Ты только при нем ничего такого не скажи. А то провалим все задание.
Нет, ну он же не такой идиот, чтобы ляпнуть подобное при расстроенном человеке. Что я тут распереживался.
Они незаметно добрались до безлюдных дорожек. Кайл шел, привычно держа руки в карманах, оглядываясь по сторонам и пытаясь разглядеть в солнечных бликах и стволах деревьев предмет их поисков. Он хотел было покричать, но тут же передумал. Бьюсь об заклад, что проигнорирует.

-------> Лес

Дети наконец-то занялись своими делами. Вновь положив подбородок на сложенные на трости руки, Гюнтер наблюдал, как оставшиеся на площадке налаживают контакты друг с другом и медленно, но верно украшают-таки площадку. Рат, кажется, решил произвести впечатление на девочку. Ему полезно. Палмер и Уэллбридж тоже успели найти общий язык и работают. Славно. Даже несмотря на то, что Палмер затаил обиду на Гюнтера. Старый учитель за свою долгую жизнь уже привык, что ученики редко оценивают усилия, которые прикладывают ради них взрослые. И с течением времени в этой жизни ничего не менялось, а потому и переживать не стоило. То, что заслуживало переживаний - это поведение Имамуры. Оставалось надеяться, Рид со своей суперскоростью и Джонсон с эмпатией смогут найти его побыстрей. Гюнтер взглянул на часы, убеждаясь, что назначенное для поисков время ещё не истекло. Можно было позволить себе недолго отдохнуть.
Изредка поднося ещё платок к носу, Гюнтер, раз не имел пока возможности и нужды куда-то вмешиваться, вновь сосредоточился на ощущении греющего старые косточки солнца. Славная погодка сегодня, вечером нужно будет выйти на прогулку вместе с Оскар, она, наверное, слишком засиделась в квартире, раз решилась на побег.

Отредактировано Gunther Lehmann (2015-02-17 22:41:37)

- Ага, приятно познакомиться, что ли, - жизнерадостно кивнул Палмер, улыбаясь от уха до уха своей фирменной улыбкой человека, первичную социализацию проходившего в Америке с установкой на вечный лакированный оптимизм снаружи, что бы не происходило внутри. Помножить на то, что Палмер еще и журналист - представить себе, насколько сиятельно Эд растянул лыбу, становится совсем несложно.
Много новеньких в комплексе в этом году, больше, чем за все годы, что Эдди успел провести в "Лотосе". За какой-то месяц перезнакомиться со всеми этими людьми, мельтешащими перед глазами каждый день - задача невозможная. Даже для Эдварда Палмера.
Аллан Уэллбридж, значит. Ясненько.
Впрочем, от ярлычка в мозгу, мимолетом навешенного на парня - "металлист" - фиг избавишься теперь.
Ну, по крайней мере, с ним нормально работается, споро. Взять зонт, установить, закрепить - скучно до одури, но, по крайней мере, работа кипела. Напарник по несчастью молчал, молчал и Эд, погруженный в свои мысли.
Нужно будет не забыть, как выдастся свободная минутка, отсигналить Бьёргу и Алекс - спросить, что интересного происходит в их группе. Да и у других тоже повызнавать, как происходит подготовка к мероприятиям. Не может быть, что везде все тихо и мирно, Эдди здесь уже четвертый год учится - в "Лотосе" так не бывает. Обязательно что-нибудь да произошло.
От размышлений о судьбе "Лотоса" и карме комплекса притягивать на себя разной степени неприятности события, Эда отвлекает голос Аллана.
- Можешь звать меня Эдом, - лишь хмыкает Палмер, - Мы вроде не на приеме у английской королевы.
Странноватый все же этот парень. Задает вопрос, сам говорит, что неважно, задает второй, третий, вообще никак не связанный с первыми двумя...
Прямо-таки на редкость интересная личность.
- Так, по порядку, - Эд взмахивает рукой, чуть не упуская из рук ножку очередного зонтика, но успевает его снова перехватить. - Я американец, хоть это, конечно, неважно, и я даже не знаю, где ты мог слышать мое имя. Ну, разве что в связи с тем, что я главред школьной газеты и победитель прошлогоднего Турнира - а так, личность совершенно незаметная и непримечательная. - Эд широко и дружелюбно улыбается - без всякой тени превосходства, но с определенной гордостью в голосе. Больше за школьную газету, чем за Турнир, кому этот Турнир сдался? Ну, кроме Эмили МакГрегор, конечно, которая начала говорить о тренировках еще даже до объявления сбора команд.
- Что до твоего следующего вопроса, - воодушевленно продолжает Эд - помолоть языком о мировом устройстве, что может быть лучше, когда занимаешься таким нудным делом, как эти грешные зонтики, - То термин "индиго" употребляют просто потому, что "лица, обладающие необычными способностями" - а именно так нас величают в официальных документах - это же язык в узел завяжется говорить в повседневной жизни. Насколько я знаю, термин "индиго" ввели сначала фантасты, а потом раздули СМИ - из всех альтернатив он самый короткий и лучше всего ложится на язык. Поэтому индиго.
Эд пожимает плечами.
- Если тебе интересно мое мнение, то индиго лучше еще хотя бы потому, что не несут в себе этого дискриминационного тона. Лица с необычными способностями, ага. Как в тридцатых называли, когда запирали в исследовательских центрах, так и сейчас. Вот есть как бы люди, а есть - лица с необычными способностями, угу, - ядовито бормочет Эд, закатывая глаза, не столько для Аллана уже, сколько для себя.

«Если вы называете себя незаметной и неприметной личностью, то вы определённо лишены человеческой гордости, люди  должны хотеть чего-то большего, а мы с вами чуть больше чем люди.» - Сухо ответил Аллан. «Жёстко получилось. Надо бы подсластить пилюлю.»-решил юноша. Он сделал самое приятное выражение лица и сказал – «Я не знал, что вы выиграли в турнире, приятно общаться с победителем. Знаете, я сам подумываю об участии, но у меня нет боевых способностей.» «Вру.» - чуть не сказал Аллан – «До турнира мне нет ни какого дела. Глупая идея. Гладиаторские бои!» Аллан глубоко вздохнул  –  «Знаете, мне слово «Индиго» кажется…неподходящим. Гитлер… я далеко не нацист…хотя скорее тут стоит упомянуть Ницше, он придумал куда более подходящее слово-Сверхчеловек!» Аллан замолк. Фактически про него можно было сказать, что у него два состояния – первое: состояние гробового молчания, и второе: состояние крайней болтливости. У него уже начиналось второе. Аллану крайне не нравилось такое состояние, да и этим он изрядно доставал окружающих. «Простите я что-то разговорился.» - проговорил юноша скороговоркой - "Если вы не хотите продолжать беседу, то нам лучше продолжить выполнение нашего задания."

Кайо редко, когда общалась с людьми, поэтому сама не всегда знала, что надо говорить, но все равно она старалась проявить жалкие крохи дружелюбия и постараться с кем-то подружиться. Все же в Лотосе ребята были намного добрее, чем в школе, что училась японка.
Девушка должна быть загадкой? Рюу не знала об этом, она была очень простой, потому что в "загадке" не видела смысла, все равно редко с км общается. На простоте строится доверие, на доверии - дружба, а чем дальше, тем более запутанней.
Альбинос чуть замялась, все же она привыкла представляться так, как было принято в Японии, но здесь другие обычаи.
- Приятно познакомиться, - хиллер сделала небольшую паузу.
"Имя, просто имя... иногда сказать так трудно", - она не хотела, чтобы к ней обращались, как "Рюу", поэтому приходится наступать на свои привычки.
- Меня зовут Кайо, - как ни странно голос не дрогнул, прозвучал все также негромко, ровно. Когда паренек задал вопрос по поводу Пыльцы, альбинос чуть не рассмеялась, но все же смогла сдержать этот порыв. Все же это могло задеть Катю, а молодой особе этого совсем не хотелось.
Парниша попросил прощения за свою оплошность, но Кайо уже и забыла про это. Со всеми бывает, особенно когда нет опыта общения с противоположным полом или еще что-то. Рюу сейчас тоже могла еще ту глупость сказать, причем на японском, после чего ее лицо приобретет оттенок алого, то есть альбинос начнет краснеть, причем сильно.
- Да ничего страшного, - улыбка. Непривычная даже для себя. - Я с профиля хиллеров, поэтому неудивительно, что ты не видел меня на занятиях...
Загадка? Какая загадка в этой девушке? О чем вы? Довольно простая душа, очень добрая и ранимая. Когда ребята дошли до стола, Катя стал разбирать коробки в поисках утяжелителей. Бесцветная нашла себе занятие в виде разнесения этих самых скатертей на столы. Когда те еще находятся в сложенном виде, вряд ли улетят при порыве легкого ветерка.
Да, альбинос не могла стоять на месте, смотря на то, что кто-то делает ее работу, пусть и по своей воле. Взяв одну аккуратно сложенную скатерть на соседний стол и призадумалась. Она не знала, как правильнее сделать, чтобы эти ткани не мешались ребятам, ставящим зонтики.
"Наверно, придется сложить скатерти в одну стопку и переносить их с одного стола, на другой. Хотя, можно же положить их на стул, а потом приходить и брать... Точно, на стулья положить по одной скатерти и все. Можно же сделать намного проще", - про себя рассуждала обладательница белоснежных волос.

Катя едва мог удержаться, чтобы не пялиться на новую знакомую во все глаза. Конечно, она была старше его и намного, намного красивее...
Кеша вздохнул, поняв, что вряд ли у него получится понравиться хоть одной девушке, не то, что этой красавице. Но другом он мог попытаться стать.
- У тебя красивое имя, - смущённо улыбнулся он, глядя себе под ноги. Следовало бы заняться делом, но о скатертях ему в этот момент думалось плохо, все действия он выполнял на автомате, больше занятый собственными чувствами: радостью, что его не оттолкнули, расстройством, что могли, как неоднократно отталкивали прежде, и страхом, что это всё же может случиться. - Ух ты, хиллеров? Это здорово, - встрепенулся он, вынырнув из своих мыслей. - Такие способности очень редкие, как я слышал. И, конечно же, полезные, можно же пойти учиться на врача и потом помогать людям... Хотя, если способности диктуют тебе, кем стать, это уже не очень хорошо, - оборвал Катя сам себя. По своему обыкновению, болтал он много, когда нервничал, и никак не мог заставить себя остановиться. - Например, я не выношу вида крови. Если бы у меня были способности целителя, я бы не смог...
На дне коробки наконец-то обнаружились утяжелители, и Кеша с облегчением выдохнул, вынув их на свет. Заодно их явление помогло ему остановить словесный поток из собственного рта.
- Прости, разговорился. Я ещё не привык к тому, что некоторым не нравится обсуждать собственные способности, - покаялся он, но на губах его играла улыбка, настоящего стыда он не ощущал. - Давай, я лучше помогу с этими скатертями.

[dice=1936-11616-2:6:2:Вызвать иллюзии, причина-неконтролируемый гнев.]

Астрологи объявили день неуравновешенных истериков для конкретно взятого Эдварда Палмера. Количество потраченных нервов удваивается.
Нет, утраивается. Учетверяется.
Эдвард с плохо скрываемой усталостью и раздражением смотрел на Аллана.
Нет, чувак, серьезно? Тебе говорят, что с тобой не хотят больше разговаривать, а ты начинаешь истеричный монолог исключительно ради того, чтобы доказать мне, что ты не такой, ты в белом пальто стоишь красивый, и Ницше читал и все-все понял. Ну-ну, отмазывайся-отмазывайся, как-то изначально про силу воли ни слова сказано не было, так, небрежно, мимоходом "индиго - термин неподходящий, в отличие от термина "сверхчеловек".
Нет, ну хотел безраздельного внимания - сейчас Эд даже внимательно слушает. Менее бредововыми речи Аллана не становятся, скорее, наоборот, чем дальше, тем меньше Палмер понимает, что он несет, а главное - зачем.
Истерика как она есть.
Имамура тот еще мелкий засранец, но у него есть один плюс - его истерики не сопровождаются цирком с конями и огнями и стихийным использованием способностей.
Палмер безучастно смотрит на наводнившие площадку иллюзорные образы. То, что это именно иллюзии, парень понимает сразу - все же выпускник, кучу раз в Турнире участвовал, что он, иллюзии от применения других способностей, как ментальных, так и стихийных, не отличит?
Действия Гюнтера вызывают в Эдварде, где-то глубоко внутри его рыжей-веснушчатой души, смешанные чувства. С одной стороны - давно пора уже прервать эту истерику и этот малосвязный набор слов. C другой стороны, тростью по жопе - это как-то чересчур. Пока Эд взирает на происходящий дурдом с соответствующим ситуации выражением лица, Гюнтер делает благое дело и отсылает Эдварда "за водичкой".
Эдди толкует данное указание как возможность свинтить в другой конец площадки и остыть самому - глуповатый Аллан и его истерика порядком действует Палмеру на нервы. Притом, что Палмер не может заклеймить парня так уж во всем неправым - некоторые клочки разумных мыслей, что он выцепил из бессвязного монолога, вполне соответствовали его собственным взглядам, особенно если убрать части про пролетариат. Но вот выводы, а главное, то, каким образом Аллан решил подать свою точку зрения, Эда раздражало неимоверно.
Хреново, наверное, верить в торжество духа и несгибаемость воли, когда от малейшей критики срываешься в лютый неадекват. А ведь все туда же - собой еще не владеет, зато точно знает, как лучше обустроить общество, чтобы никто не ушел обиженным.
Эдди раздражен, короче, безмерно, но встревать в пустой спор не намерен. Ветер доносит до него обрывки беседы Гюнтера, пытающегося вбить в Аллана хоть немного здравого смысла, и с его аргументами Эд не может не согласиться.
Вот правда, нашелся тут, единственный страдалец на деревне, гонимый за собственную инаковость.
Эдвард обозревает ящики. Наверняка в каком-тор должна быть вода. Вода и правда находится, целый ящик с пол-литровыми бутылочками минералки без газа. Эд берет парочку, одну себе, другую - Аллану, возвращается к эпицентру событий и вручает бутылочку Гюнтеру.
- Пожалуйста, мистер Лейманн, - достаточно спокойны голосом говорит Эдвард. - Я, пожалуй, вернусь к работе, если вы не против. Не хочу проторчать на этой площадке до самой ночи.
Эд залпом выпивает половину своей бутылки - освежиться и успокоиться - и продолжает устанавливать оставшиеся зонты в одиночестве, что, конечно, сопряжено с некоторыми сложностями, но лучше так, чем ввязываться в очередной бесплодный спор.

Очередь переходит к Kayo Ryuu

16.00
В своём кабинете Вэй Инь занимался именно тем, чем и положено заниматься директору перед лицом грядущих глобальных изменений: планировал работу новой объединённой школы в будущем. Желая произвести как можно более благоприятное впечатление на дам - вернее, на одну из них - он добровольно взял на себя львиную долю работы по организации завтрашнего мероприятия. В частности, вызвался найти способы устранения неизбежных ошибок учащихся в процессе украшения школы и придумывания конкурсов. Может показаться, что он чрезмерно альтруистично берёт на себя лишнюю работу. Так этот "порыв" и должен выглядеть. Если люди уверены, что ты хорошо к ним относишься, то они обычно платят тебе взаимностью.
И пусть Вэй справится со взятыми обязательствами намного быстрее и эффективнее, чем некто с обычным, человеческим мозгом, задача всё же трудоёмкая и займет много времени. Поэтому в лесопарковую зону директор, изменяя своей привычной пунктуальности, приходит заранее, приближаясь к людям по широкой дорожке.
И как нельзя вовремя.
На деревьях колышутся симпатичные украшения, над частью столов установлены большие зоны, стулья стоят по местам и почти на каждом стуле лежит по красивой новой скатерти. Некоторые стулья пустуют, потому что скатерти уже застелены.
И всю эту идиллию нарушают чьи-то хаотичные иллюзии.
Как логических, так и эмпатических способностей мистера Иня хватает, чтобы быстро понять, кто виновник торжества. Ученик, которого сурово отчитывал мистер Лейман, распространял вокруг себя чистый, яростный, праведный гнев. Пусть причина его состояния была неизвестна директору, опасность ситуации была очевидна. Да, Аллан силён и талантлив, но иллюзорные монстры не могут никому навредить физически. Вот моральный урон может быть высок. Те, кто в школе не первый год, видели подобное не раз и реагируют спокойно. Новички - дело другое. Вэй отмечает, что среди детей нет мистера Джонсона: юный необученный эмпат мог бы невольно распространить гнев Аллана на всех присутствующих. Прогулял он или отлучился - разобраться можно потом. Сейчас же нужно убрать главный источник проблем.
Без особого труда Вэй Инь тянется к мозгу своего ученика и грубо, резко обрубает его злость, не заботясь о плавности ухода эмоций. От этого юноша должен почувствовать внезапную апатию, но особого вреда разовое вмешательство ему не причинит.
А раз гнев - причина потери контроля над способностью, то иллюзии должны исчезнуть в течении пары минут.
Разобравшись с этим, директор решительным шагом приближается мимо сидящего на стуле учителя и девочки-альбиноса к мистеру Рату. Или, если говорить точнее, к Крысе. Эти две личности отличаются не только поведением, но и на куда более тонких уровнях.
Тот самый новичок, напуганный внезапными иллюзиями. И когда Кеша пугается, его сознание выталкивает на поверхность Крысу. Этот феномен кажется мистеру Иню невероятно интересным. В то же время полноценной личностью он Крысу не считает. Тем не менее, силой загонять его обратно бесполезно: подобное ментальное вторжение вероятно будет считываться им как опасность, от которой владельца тела надо защищать. В целом Крыса не опасен и можно было бы и оставить его в теле, пока само не пройдёт. Но в таком состоянии он абсолютно бесполезен и к тому же пугает окружающих.
Поэтому Вэй в своём дорогом костюме и начищенных ботинках присаживается на корточки, кладёт руку на парню на плечо и глядит прямо в тому глаза, пытаясь за Крысой увидеть Кешу и дать ему - именно ему, а не замещающей его субличности - чувство спокойствия и безопасности, чтобы побудить его вылезти из защиты:
- Мистер Рат, возвращайтесь, здесь больше нечего бояться, - тихо говорит он, надеясь, что всё удастся и можно будет приступить к запланированной проверке.
- Мистер Палмер, не уроните на нас зонтик. Они весьма тяжёлые, как вы могли заметить, - прерывает свои успокоительные речи - но не эмпатическое влияние - мужчина. - Не следует устанавливать их в одиночку.
Затем обращает своё внимание на непосредственно ответственного за всё происходящее:
- Мистер Лейманн, что здесь случилось? Какой именно повод вывел вашего подопечного, - он кивает на Аллана, который должен уже потихоньку отходить от апатии, - из себя настолько?
Есть ещё один человек, которого Вэй охотно бы расспросил обо всём. Однако по какой-то причине президент студсовета здесь не присутствовала. В последнее время она очень уж часто пренебрегала своими обязанностями.

Гнев, злость, боль отчаяние… Аллан словно отключился, весь мир словно перестал существовать, остались только мерзкие твари, обитающие где-то в его голове. Откуда-то доносился голос преподавателя биологии, казалось, что он звучал с вершин самых высоких гор. Яснее раздавался другой голос-голос его собственных мыслей. Сначала он был едва слышан, затем становился всё громче, и громче… «Ну что, доигрался. Ну не глупо, зачем?» - думал он. «Они назвали меня придурком! Мой IQ – 134, не многовато - ли.» - отвечал он сам себе.
- «И что? Думаешь, это даёт тебе право кидаться на них!? Будь у тебя нож ты что, убил бы их!? Нет!»
- «Я случайно. Я не хотел!»
- «Мне плевать! Ты виноват! Ты сам себя накрутил! И они тебе не враги! Ты враг! Ты!!!»
Затем всё прошло, гнев исчез. Но боль осталась, появилась какая-та пустота. За гневом скрывалось отчаяние. Боль, резкая как удар серпом, и острая как лезвие бритвы. Это было осознание собственной вины. Лицо юноши приняло крайне болезненный вид.  Голова резко опустилась. «Что я наделал?» - снова об этом подумал Аллан. «Не волнуйся.» - донесся, откуда – то едва слышный шёпот. – «Ты справишься. Я как всегда рядом. Тебе ещё рано.» Аллан понял, что за его спиной стоит белая, полупрозрачная девочка лет десяти. Видел и слышал её только Аллан. Взор его глаз устремился куда то в пустоту. Девочку звали Мария, она была ему кузиной. «Спасибо сестрёнка.» - сказал он, при этом слегка улыбаясь. Аллан повернул голову в сторону Лейманна, с ним говорил какой – то азиат в дорогом костюме. Это был Вэй Инь – директор школы. «Мистер Инь это я виноват» - чуть не крикнул Аллан. «Простите меня, это моя вина. Я поступил глупо и несправедливо. Я готов принять любое наказание.» - говорил подбегая к директору. Мария следовала за ним. Для остальных дул лёгкий ветерок.

Отредактировано Allan Wellbridge (2015-05-06 12:02:50)

Директор Ин не отвечает Эдварду, занятый успокоением Кеши - впрочем, все остальные тоже не то что бы уделяют внимание сиятельному главе журналистского кружка. Эд не может их винить, в принципе. С истериками Аллана и впавшим в ступор Кешей окружающим не до него.
Тем не менее, деятельный Эд изнывает от подобного игнора - в известном месте чешется желание делать хоть что-нибудь. Несмотря на это, Палмер не идиот, и понимает, что в успокоении Кеши он мало чем поможет, а что до Аллана, так тот, вроде бы, уже более-менее утих и даже многословно пытается извиниться перед директором за устроенную неведомую поебень.
А вот скатерти и чертовы зонтики никуда не делись, и с ними по-прежнему нужно что-то делать; вон, даже директор пришел уже, а у них тут конь не валялся.
Что поделать, придется Эдди брать дело в свои руки - тем более, что мистер Лейманн тоже несколько самоустранился от руководства оформительскими работами. И опять же, блин, Эд не может его винить. Мало ли, может старик тут, из-за нервных и чувствительных студентов, валящихся на него сегодня один за одним, уже на грани сердечного приступа и пытается его купировать при помощи своей железобетонной немецкой силы воли.
Короче говоря, на Палмера вдруг снизошло практически всеобъемлющее понимание и легкий пофигизм. На самом деле - должен же кто-то быть умнее?
Ободряя себя и свой пофигизм, Эдвард движется к центру всеобщего внимания (еще бы, там ведь директор, Кеша, скатерти, еще и Аллан до кучи!).
- Простите-извините, - по-прежнему преувеличенно бодро трещит Эдди, улыбаясь типично-американской широкой улыбочкой. Обращается он по-прежнему к директору: общаться с Кешей все еще бессмфсленно. - Не возражаете, если я достану из-под вас вот это?
С этими словами он заставляет ветер (всегда послушный, благослови Летающий Макаронный Монстр его способности!) застелиться по ногам присутствующих, немного напрягшись, концентрирует пучок воздуха - как будто пропуская его через мощнейшую невидимую трубку вентиляции, или пылесоса какого-нибудь - и выталкивает коробку со скатертями, внимательно следя, чтобы коробка на собственном ходу не отдавила никому ноги.
- Спасибо за понимание! - улыбается Эд после удачного завершения операции, подхватывает с земли коробку и поворачивается к Аллану. - Эй, парень...В общем, я понимаю, что наши политические воззрения расходятся, а тебя только что немного сорвало, но, увы, зонтики все еще нужно установить. Поможешь? Буду очень благодарен.
И, не дожидаясь ответа Аллана, Эд двигается дальше, к молчаливой альбиноске, которая, кажется, как и он сам, на время выпала из картины происходящего.
- Хэй, - деликатно, насколько может, привлекает он ее внимание. - Ты как, в норме?
Он очень надеется, что в норме, сегодня на этой площадке какое-то зашкаливающее количество неврастеников.
- В общем, продолжишь пока одна со скатертями? - улыбается он, кивая на коробку в своих руках. - Я сейчас закончу с зонтиками и помогу, если хочешь. Просто кто-то же должен продолжать этим заниматься.
Эд даже чувствует за себя определенную гордость. Он не знает, как дело пойдет дальше, но в данный момент он вроде бы даже все разрулил. Тяжело все же принимать на себя руководство чем-то, что не газета.
Эмили, наверное, даже похвалит его за проявленный бытовой героизм. Знать бы еще, почему староста всея "Пыльцы" сама не явилась в этот театр абсурда, но это он моет узнать и позже.

Мистер  Палмер, как и обычно, жизнерадостен и позитивен. По крайней мере внешне. Поэтому Вэй на его шутливые реплики не реагирует. Как это бывает, всё внимание достаётся "проблемным" детям, которые без этого самого внимания способны тех ещё дров наломать. Вэю часто кажется, что если бы не компьютер вместо мозгов, то он бы давно сошёл с ума с такими учениками. Вчера пробуждение вампирских способностей, напажение на ученика, сегодня бесконтрольные иллюзии - и это только здесь! Он готов поручиться, что на других участках тоже что-либо произошло.
Слушая полные пафоса извинения Аллана - как будто в школе приняты какие-то ужасы в качестве наказания для проштрафишихся, - мужчина встаёт в полный рост, продолжая создавать успокаивующую атмосферу вокруг Иннокентия, который вот-вот должен очнуться, и держать того за плечо. Он пристально смотрит на медиума, добавив во взгляд тщательно выверенную дозу почти отеческой строгости, беспокойства и лёгкую тень разочарования:
- Мистер  Уэллбридж, вам не передо мной извиняться нужно, а перед своими коллегами, которых вы из-за своей импульсивности заставили пережить далеко не самые приятные моменты, - хорошо, что клоны Эрвина не имеют собственной личности и потому собственных страхов, а  Эдвард, который прямо сейчас прерывает воспитательный момент своими преувеличенно-радостным щебетанием, за годы обучения привык к такому. Так что по-настоящему напуганы только мистер Рат и мисс Рюу, которая отлично держит себя в руках. Подождав, пока американец прекратит демонстрировать Аллану свою доброжелательность и почерпнув полезную информацию из его слов, директор продолжает говорить:
- Сейчас вы поможете мисс Рюй со скатертями и воздержитесь от каких-либо разговоров на политические темы. Что касается вашего наказания, то на следующий урок по развитию способностей вы принесёте мне два эссе. Одно на тему возможных негативных последствий для человеческой психики при столкновении с иллюзиями; второе - правил ведения дискусии. Объём каждой работы не менее двух тысяч слов. Если нет вопросов, то приступайте к работе.
В конце-концов, мне ещё с последствиями разбираться.
Теперь мистер Инь чувствует присутствие Кеши рядом, но эмоциональный фон мальчика всё ещё слишком нестабилен. Крыса, загнанный Вэем подальше, ощущается где-то в глубине сознания ученика пободно сжатой пружине. Малейшее потрясение, считанное как опасность - и несмотря на все старания Иннокентию не удастся в этот раз удержать контроль. Такого лучше избежать:
- Мистер Лейманн, будьте добры, отведите мистера Рата в больничное крыло, пусть ему дадут успокоительное и обеспечат отдыхом, - Вэй изображает лицом и голосом смущение, приличиствующее моменту, когда просишь столь пожилого человека куда-то с кем-то идти, - Сами понимате, я не могу доверить это ученикам. А я за вчера сыт медпунктом, - с извиняющейся улыбкой заканчивает он.
Отводить мальчика самому идея ещё более плохая, чем посылать учеников (которых вообще-то нужно держать под присмотром): после увиденного Вэй  не уверен, что Гюнтер в состоянии справляться с детьми вне стен кабинета биологии.
- И мистер Рат, никаких возражений. Отдохнёте от повсеместного шума и гама часок в больничном крыле и можете идти в комнату или куда ещё захотите, - он чувствует, как ученик хочет остаться помогать остальным и готов уверять директора в том, что всё нормально. Но всё же Кеша лишь молча ждёт, пока мистер Лейманн уведёт его с площадки, и уходит, чувствуя стыд за произошедшее, за потерю контроля, за то, что все это видели, отделённый своей болезнью от остальных детей. Надо будет обязательно с ним потом поговорить об этом.
- Ну что, теперь все возвращаемся к работе!
Выдав пару указаний клонам, диретор подходит к Эдварду:
- Давайте я вам помогу, - скорее из вежливости, чем действительно ожидая разрешения, говорит он, и поддерживает за ножку зонт, который юноша как раз раскрывает над уже застеленным специальной скатертью с дыркой столом. - Вы не знаете, где мисс МакГрегор? У неё всё в порядке?