Алваро, дурак! Донка хмурится сердито, морщит нос. Так и хочется стукнуть его ещё раз, может, хоть немного разума в голове появится. Хороший друг, весёлый, шутки понимает, а как ляпнет что-нибудь или как полезет руками лапать, будто Донка не приличная девушка, а беспутная девка какая-то...
Новые гирлянды выходят уже не такими ровными, как прежде, Донка сердито сопит, сплетая скользкие ленты, зная, что никакой удар не поможет донести до Алваро, где он не прав. Тут надо уметь говорить, слова подбирать, чтобы как Валентин, а у Донки это и на родном бы языке не получилось. Больно уколоть оскорблением - всегда пожалуйста. Только даже обидные слова Алваро всерьёз не воспринимает, не обижается никогда, только улыбается. Да и не хотелось его обижать, хотелось достучаться. У Донки просто руки опускались от досады на него. Ну как можно таким дураком быть и не понимать ничего? И в ответ на его улыбку неудержимо тянуло в ответ улыбнуться. А ведь Донка ещё сердилась!
Но Алваро неудержимо походил на щенка, улыбался, прыгал вокруг, внимания требовал, старался понравиться. Как на такого злиться?
- Не кричал бы ты всем вокруг о своей любви - был бы хорошим, - без особой надежды попыталась объяснить Донка. Палец свой, опоясанный кольцом, показала: - Вот я разве кричу всем о том, как мужа люблю? Нет! Это только друг другу надо говорить, а не всем-превсем.
Бесполезно, не слушает. Только вздохнуть остаётся и рукой махнуть.
- Неплохо, криво только, - вынужденно переводит она взгляд на гирлянды Алваро. - Давай, теперь я буду начинать, а ты заканчивать, а то у тебя взрыв, а не цвет, - предлагает она, хмурится всё ещё, обида грызёт, отпускает медленно. - И не вешай так низко, надо выше, ниже и я повесить смогу, - хоть как-то выплеснуть обиду пытается.
С Алваро всегда странно выходит: побить хочется, обидеть словом хочется, но знаешь, что не поможет, не ослабит обиду, да и ему не сделает по-настоящему больно. А как по-другому объяснить чужую неправоту, Донка не знает.
Валентин зовёт помочь, Донка колеблется, но всё же решает отвлечься на минутку, подбегает.
- Что там у тебя? - заглядывает через плечо. И бесцеремонно тыкает в экран, отчего по нему цветные круги бегут: - А почему эти ленты не в центре пересекаются?

4-е октября 16:40
- Только что сказала. Ещё и кольцом светишь. Всем видно, между прочим! - с деланно-возмущённой гримасой парирует Эухенио. - Да и не кричал я ни о чём таком, - комплименты друзьям и прикосновения к ним настолько привычны для Алваро, что ничего "такого" в своих действиях он не видит. Скорее отсутствие контактов подобного рода является для него знаком немилости с чьей-либо стороны. Скажи ему кто-нибудь о неравномерности его внимания к друзьям - удивится невероятно. И абсолютно искренне.
- Взрывы - это по моей части, да, - продолжает он беседовать с Донкой и опутывает попутно Вэла "взрывной" лентой. Ярко, пусть и как взрыв, это не плохо, это очень даже хорошо. Затем перемещается к колоннам и начинает украшать одну из центральных:
- Так, давай я сначала с первым твоим поручением закончу, а уж потом к тебе присоединюсь. Это уж точно намного интереснее будет. Особенно если не нужно будет переделывать, - недовольно ворчит он под конец, послушно перемещая гирлянду выше. Вообще-то очевидно, что она должна обвивать колонну до самого пола: лента ровно посередине будет смотреться весьма некрасиво. Но раз уж создательница гирлянд говорит выше, то можно и сверху начать. Закрепляет он всё аккуратно, отмеряя так, чтобы концы лент были на задней части колонны. Тогда можно щедро крепить их прихваченным со стола скотчем, откусывая его прямо зубами, не беспокоясь о том, чтобы его не было видно из зрительного зала. Это тоже было бы некрасиво. Поэтому занятие оказывается не таким уж быстрым. Выясняется, что одной гирлянды для колонны с середины донизу недостаточно, а двух - много. Приходится пускать кольца плотнее, чтобы достигнуть идеального (ну для испанца так точно) результата.  После первого опыта работа идёт быстрее. Алваро возится с третьей колонной и уже заканчивает её, когда слышит голос пробудившегося Валентина. И хотя парень звал свободных, да и желающие уже нашлись, Эу спешит закрепить низ гирлянды и подойти к другу: без его мнения ну никак не обойтись. В результате встаёт за спиной мисс Ивановой, также изучающей творение технопата:
- Ну по мне так всё отлично. Особенно за столь короткий срок. Может только ещё в какой-то из проёмов луну добавить? Пусто как-то на небе вышло, - предлагает она и отворачивается, оставаясь впрочем рядом с Торном. Но ни она, ни Донка не мешают Эу и самом смотреть на отрисованную проекцию:
- А чего всё мрачно так? Праздник же, нет разве? - недоумевает он, нависая над обеими девушками, чтобы быть ближе к экрану. Про то, что темой оформления выбрали готику, парень не знает. Сам не присутствовал, а ему никто и не сказал.

На его призыв сразу откликаются окружающие - бросают свои дела, собираются вокруг стола с ноутбуком. Сам Вэл поводит плечами немного, разминая их, складывает руки на груди, обхватывая себя за плечи чуть выше локтей - так сидеть, во-первых, удобней, во-вторых, комфортней - добавляет устойчивости, словно якорь, привязывающий к нормальной реальности, к материальному, а не к странным внутренним виртуальным мирам и еще более странным цветным хитросплетениям чужих эмоций.
Когда вокруг - люди, не привыкшие скрывать свои эмоции, такие, как Донка или Эу, или мисс Иванова, чего уж греха таить, Валентин иногда чувствует себя немного плывущим в чужих ощущениях. В последнее время это происходит слишком часто. Надо бы радоваться - эмпатия развивается, но Вэлу некомфортно - закрываться он пока умеет плохо.
Плюс, он чувствует что-то, похожее на опасения. Страх. Дискомфорт. Кажется, это Сумире - ну не от Донки же будет исходить подобное. Валентин девочке крайне сочувствует - ему среди этого скопища людей чудесных, веселых, но буйных тоже не особо комфортно, хоть он к ним и успел привыкнуть.
Хотя ему все равно не нравится то, как бесцеремонно Донка обращается с техникой. Ладно бы с ним самим, но экран ноутбука страдает безвинно!
- Ауч, Донка, осторожнее! - восклицает Валентин, наблюдая за тем, как по монитору там, куда угодил палец Донки, пробегают разводы - как будто кто-то бросил камешек в маслянистую воду. - Не тыкай пальцами в монитор, пожалуйста. Он переживет, конечно...скорее всего. Но все равно не надо.
После этого свои замечания высказывает мисс Иванова. Валентин кивает, снова глядя на экран.
- Проемы еще не до конца доделаны. Могу добавить и луну, и звезды. Я их пока только набросал, но тут немного осталось доделать. - слабо улыбается он - похвала ему приятна, в конце концов, нельзя сказать, что он совсем не старался.
После настает черед мнения Эу, и улыбка Вэла становится чуть шире - потому что Алваро как всегда.
- Потому что темой оформления выбрали готику. Раз иных вариантов не поступило, работаем с тем, что есть. Так то тебе, в принипе, нравится? - он чуть оборачивается, отрываясь, наконец, от экрана, и заглядывает Эу в глаза, ища одобрения.
Тем временем мисс Иванова раздает новые указания всем присутствующим. Валентин выслушивает их тоже и, не услышав своей фамилии, обращается к учительнице.
- Мисс Иванова, а мне что делать? Я сейчас поправлю проекцию - тут дело пяти минут. Я могу еще чем-то помочь?

Столпившиеся у стола Торна, живо начали комментировать и обсуждать увиденное ими на экране ноутбука. Сумире, пусть и осталась стоять на своём месте, но всё же вслушивалась в то, что говорили ребята и учительница. Естественно, девушке было интересно хотя бы послушать, раз не удалось посмотреть. Жаль, конечно. Хотелось самой, своими глазами, но душевный комфорт был, как-то, дороже. Кто этих заполошных знает? Не хватало ещё ненароком кому вред причинить в первый-то учебный день. И вообще, кто-либо другой сказал бы ну и что? Подумаешь, не удалось посмотреть сейчас. На концерте все увидят, в том числе и Рейнхардт. Однако, кореянка вовсе не собиралась идти на концерт и все остальные развлекательные мероприятия. Для первого дня ей было вполне достаточно, да и с классом она ещё успеет познакомиться. Она уже даже подумывала повесить ещё одну штору на кровать, чтобы и вовсе отгородить себя. Этакое маленькое убежище.
В голове тут же нарисовался образ мягкого света, озаряющего тёмное пространство кровати. Тёмные плотные шторы, в чьих складках прячутся причудливые, замысловатые тени. Мягкие, тёплые гольфы. Удобная, длинная кофта с длинными же рукавами и поднятым воротом. Книга в руках и спрятанный в ней огромный, завораживающий мир...
Собственные фантазии вытеснили страх. Это не значит, что весь дискомфорт ушёл. Нет, Валентин всё верно почувствовал — опасения и неудобство никуда не ушли, лишь страх сошёл. Девушка слушала в пол уха и на указания Ивановой о том, что им с Донкой нужно сделать ещё четыре гирлянды, лишь кивнула и продолжила работу. Если сравнивать работу цыганки и Сумире, то, пожалуй, у блондинки выходило не так ловко, да и явно медленней, но сами гирлянды не сильно уступали в качестве. По крайней мере, так казалось самой кореянке. А то что не так быстро — так главное же не скорость. Не блох же ловят.
- Мы всё. Гирлянды сделаны. - Сказала Рейнхардт учительнице, когда девушки и правда доделали свою работу. Блондинка отошла на пару шагов от стола, поближе к стене и подальше от тех или того, кто будет брать гирлянды со стола. - Нужно ещё чего сделать?
"Или уже можно расходиться? Вроде же уже всё почти доделано..."