Люди продолжали подтягиваться, а Вэл постепенно приходил к неутешительному выводу: судя по всему, кроме самого Эу и Анри знакомых лиц ждать не приходится.
Потом, правда, откуда-то из теней юрко вынырнула Кейси, ворвалась в личное пространство, мазнула синью перед глазами, легонько заехала кулаком в плечо: громкий преувеличенно радостный сгусток энергии. Вэл не был уверен, его ли это домыслы про "преувеличенно" или последний месяц напряженных занятий по проработке эмпатии дает свои плоды. В любом случае, Валентин спрашивать не собирался: захочет, расскажет сама. Последнее маловероятно, они, все же, не настолько близки как друзья, чтобы делиться сокровенным.
– Попробуй догадаться, где я мог пропадать. Там же, где и всегда. - пожал плечами Вэл в ответ на возмущения Кей. Удивился, разве что: по его внутренним часам, не так уж долго он затворничал, ходил и на занятия, и на природу рисовать с натуры, да и Художественному клубу уделял достаточно времени. Что же, я, видимо, настолько незаметен и тих, что это означает, что я "пропал".
Эухенио, тем временем, категорически не сиделось на месте; сосед вскочил со скамейки и принялся энергично знакомить всех со всеми. Вэл, глядя на это, улыбнулся: все же двадцать минут бездеятельного ожидания - это чересчур.
Кейси, Анри, которых Вэл знал, Джонсон, которого Эу не удосужился представить по имени... Торн не успел сообразить, как пришла и его очередь в этом веселом аттракционе. Стоявший рядом Эу довольно бесцеремонно развернул Вэла лицом к окружающим, под перекрестье чужих взглядов, и продолжил говорить, оставив свои руки сжимать Валентина за плечи.
...В то, что именно он там говорил, Вэл вслушивался слабо; судя по всему, там, как обычно, про технику и "отбирайте у него ее при малейшей возможности". Телесное его сейчас интересовало куда больше. За месяц Торн так и не привык к Эухенио и тому, насколько вольно он обращается с чужим личным пространством; казалось, для него не существует такого понятия. Эу всегда был человеком до невозможного тактильным, и с возрастом это не исчезло. Вот и сейчас Эухенио стоял близко, куда ближе, чем мог выдержать Валентин без качественных изменений своего состояния душевного равновесия, держал за плечи, время от времени сжимал хватку чуть сильнее, видимо, неосознанно, как будто подчеркивая отдельные положения своей речи. А еще громко говорил где-то над макушкой. А еще от него шел ровный фон эмоций, по ощущениям - теплый, почти горячий, и вся эта мешанина исключительно телесного характера лишала Торна спокойствия. Это не было неприятно, отнюдь, но это было непривычно, и где-то, пожалуй, смущающе, и сколько бы Торн не убеждал себя, что это просто Эу, испанец, что с него взять, привычка-вторая-натура, хотелось выкрутиться из этих почти что объятий и обрубить внезапный тактильный контакт хотя бы на время.
Слишком мизерное количество людей Валентин подпускал к себе настолько близко.
Единственный Эу, который врывался в его личные границы так, как будто их не было, не встречая ни малейшего сопротивления.
Торн. Торн, тут еще люди есть.
Да и Эу, закончив его представлять, плечи наконец-то отпустил. Неловко улыбнувшись, Валентин помахал всем рукой, радуясь, что хотя бы кровь не приливает к щекам бесконтрольно.
Эухенио по-прежнему не сиделось/стоялось на месте, и он, по-видимому, решил устроить импровизированный пикник прямо тут. Валентина раздирали противоречия: есть хотелось, лишних тактильных контактов - не очень. Так что Торн быстро ухватил бутерброд и бутылку минералки и отошел в сторону, к Анри, чтобы не мешать остальным.
– Тоже решила поучаствовать в увлекательном знакомстве с местной фауной в местной флоре? - мягко спросил он, не то что бы ожидая ответа на, в общем-то, риторический вопрос. Нужно было восстановить душевное равновесие, а ни к чему не обязывающая беседа с всегда спокойной и дружелюбной Анри была, пожалуй, лучшим способом сделать это быстро, никого при этом не обидев.
Уходить глубоко в виртуал было бы просто некрасиво.
